На ресницах уснуло счастье, полугодние, роковое,
Дай мне Господи, силы, власти, совладать со своей душою.
Дай мне мудрости, чтобы в суе, вдруг не вспомнить его черты.
Чтобы я вдруг опять психуя, не послала куда и ты…
Научи меня быть сильнее, быть острее к любым словам,
Если вдруг мне придется плакать, не дай воли моим слезам.
Если вдруг мне найдется радость, дай ее мне испить до дна,
Может быть я ему чужая, и поэтому я одна.
Расскажи, как смеётся вечность, как спокойно ему в раю,
Может ад это тоже место, только с дьяволом на краю.
Расскажи, как ему живется, как там бьется его зима,
Может быть я тогда остыну, и пойму, что была права.
А пока в моем доме боль, и прострочены все билеты,
Я завидую тем сердцам, что любовью его согреты…
У меня на душе потрясающе пусто, мне очень свободно, приятно дышится;
у меня на душе - рай, как будто лютики выросли и на ветру под утро колышутся;
у меня на душе - вселенная, мне даже не страшно глаза закрыть и не думать;
у меня на душе - три космоса, пять картин, ровно двенадцать песен;
у меня на душе - благополучие, тишина, абсолютное счастье- в сумме;
у меня на душе - ощущение вечности, осознание нужности и нет чуства, что
я увижу тебя по причине что мир жутко тесен.
Я свободна от обещаний, у меня на душе кошки, что сердце скребли - подохли
слёзы - дня три назад пообсохли, и я знаю, что созданный мною мир не пресен
чудесен и полон свобод.
Еще останется время –
сойти с ума невзначай,
оставшись чуточку в теме,
которой имя – печаль.
Сыграть в маджонг-«бесконечность»
и, не прощаясь, уйти…
Еще останется вечность
на сигарету в пути.
Еще останется кто-то,
такой же точно, как я.
За тем глухим поворотом,
за хрупкой стенкой дождя.